Вера испытывалась на прочность огнем и сталью. Но самое страшное испытание ей пришлось выдержать от атак умных людей. Ну не вписывается в наше сознание вся предлагаемая христианством картина мира. Бог пришел, чтобы умереть за людей. Пришел творить дела не в царской славе, а в тишине и бедности.
Эта мысль от частого повторения покрылась пылью банальности, слова от частого использования потерлись и покрылись патиной. И приходится рыться в груде подержанных слов в отчаянной попытке поэта отыскать живые, проникающие до глубины сердца пронзительные фразы.
Ведь трудно представить, что президент огромной страны вдруг почему-то живет где придется, ночует на улицах и в хлеву, ходит на работу пешком, не имеет телохранителей, живет впроголодь, готов терпеть побои и заушения, не прибегая при этом к немедленному вызову кортежей охраны с небес, а кротко шепчет своему небесному Отцу "Прости им. Не ведают, что творят".
Растерянность умов от соприкосновения с этим чудом чувствуется в истории. Почти все христианские ереси - это попытка извести чудо и дать всему более рациональное объяснение, нежели то, которое сумели донести до человечества горстка рыбаков. Все попытки как-либо "улучшить" христианство приводили лишь к тому, что тысячи учений, как покрытые мхом лианы, заполняли джунгли человеческого сознания. Горделивый ум вместо ответов лишь порождал все больше вопросов...
А исконное христианство выжило среди этих философских переплетений, оставаясь во влажном полумраке мраке джунглей прекрасным цветком-орхидеей. В том смысле, что и мистически таинственно, и красиво, и благоуханно.
И пока отточенные умы богословов приучали человечество к неземным истинам, отбрасывая незаконнорожденную горделивую философскую шелуху, простые христиане просто верили в Бога, ставшего Человеком.
В родного и Близкого. Зачастую избегая сложных интеллектуальных построений и желая видеть в отношениях "Бог и Человек" такую простую истину. Мы нуждаемся в Друге. Мы нуждаемся в Отце. Мы нуждаемся в Брате. И такая вера сродни теплому живому огоньку, тихо проносимому сквозь века.
Глянешь на золотую звездочку лампадки перед образом в углу и сердце встречается взглядом с бесконечными былыми веками, ведь на точно такой же огонек смотрели серьезные задумчивые глаза наших предков, принося на алтарь нашего Господа все те же, знакомые и нам проблемы.
- "Господи, пошли здоровья моему сынишке"
- "Господи, пусть моя Марфуша найдет себе доброго парня..."
- "Господи, пусть мой Иван бросит пить, справный ведь был мужик..."
У людей сквозь века болят сердца и души и они ищут прибежища, ищут дорогу к родному дому, где мать-церковь сможет прижать к себе своими морщинистыми добрыми руками, обогреть, приласкать, затеплить в душе робкую надежду.
Воистину, лучшей проповедью христианства стала не высокая философия богословов, а чистая, испытанная и омытая в горькой купели жизни живая вера простых людей. Сердце простеца не знает высоких материй, но при этом пронзительно чутко.
Простой народ не терпит фальши. Вера бабушек могла выжить лишь в одном случае. Если каждое слово этой самой веры проверено жизнью, прошло испытание на прочность не в высоких залах, а в бедных хижинах при горящих лучинах.
Большевики горделиво заблуждались...
Не темнота людей, а их особенная зоркость, их умение отбрасывать все наносное, оставляя истинное приводили к тому, что так много было верующих людей среди простого люда. Народ просто подметил - Бог в САМОМ ДЕЛЕ отвечает на молитвы. Бог в САМОМ ДЕЛЕ приходит на помощь. Это не фикция, не обман. Люди, перепахивающие каждый год пашню плугом и в поте лица возделывающие землю, были весьма далеки от высокой поэзии и романтичного восприятия реальности. Эльфы Толкиена, и джедаи Джорджа Лукаса не были бы приняты этими тружениками пашни.
Мы зачастую утратили эту чуткость. Божественный шепот Святого Духа нам заменила звонкая трель сотового телефона. Очи нашей души отныне созерцают не богодухновенные истины святых Отцов и не удивительные строчки Евангелия, а раздерганные на цитаты богословские сокровища в пабликах социальных сетей.
Сотовый телефон, новый друг и дорогу через GPS подскажет, и развлечет, и песню споет, и людей друг с другом свяжет. Вот только тепла от этого в мире почему-то не только не прибавилось, но и стало душновато жить в атмосфере селфи и всеобщего электронного веселья.
И результат закономерен. Таинственное видно лишь в атмосфере тайны. Чудо принимается как родной друг в пространстве сказки. Но наш мир более не верит в сказку, не видит чудес, доверяя википедии больше, чем собственному сердцу.
А ведь Господь "сегодня и во веки тот же".
Мы поем на клиросе в трудных условиях. То искушения, то безденежье, то "нас не ценят", то приходится петь в простуженном больном состоянии. То голоса нет, то любимого священника перевели в глухую деревеньку. И хотя мы знаем, что Господь нам оказал высокую честь, выбрав именно нас из миллионов и миллиардов людей и дав послужить Ему на клиросе и через это спастись, иногда так тяжело нести ношу нашего клиросного послушания.
Так же тяжело было и нашим предкам жить в неустроенном мире сельского аграрного быта. Летом не разгибается спина в огородных работах. Зимой при лучине - жаркие молитвы перед затепленной лампадкой и суровая крестьянская еда в плошках.
Но наши предки имели надежду на Господа, до которой ой как далеко всем нам. Наши предки умели видеть помощь Господа в, казалось бы, случайных событиях. И - не ошибались почти никогда.
То у благочестивого сельского церковного старосты дочь удачно выйдет замуж, найдя себе богобоязненного и доброго парня с широкими как лопата руками и столь же широкой душой. То старая певчая каким-то чудом вымаливает мужа-пьяницу, который просит прощения и до благочестивого христианского конца своей жизни более не пьющего. Господь дарит свою благость изысканно, избегая прямых линий между точкой А и Б, между табелем на зарплату и горстью червонцев в кассе бухгалтерии.
И когда мы возмущаемся на условия нашего в самом деле тяжелого труда на клиросе, нам нужно со всей чуткостью приклонить ухо не к правильном, но слегка идеологически выхолощенным построениям священников, мол "мы вам платим мало, или совсем не платим, но - Господь вам обязательно подаст", а присмотреться к опыту предков.
Господь подает, но так, что иной раз ты просто не понимаешь, отчего в твоей жизни как-то так получается что вроде бы и родители живы, и дети хоть иногда и болеют, но в целом радуют. Да и сердечку как-то хорошо и тепло нести себя сквозь года. Знает ретивое, что Богу служит и радуется.
А иной раз взглянешь на, казалось бы, успешных людей. И люди оценили их работу, и показатели прибыли пробивают потолок, уводя график растущих доходов через пробитые перекрытья прямо к соседям "наверху". Деньги на счете умножаются, а сердцу всю тоскливее и тоскливее. Все есть. Кроме радости бытия.
Я уже говорил о том, что Божий промысел - есть великая тайна. Нам оказана честь послужить Господу на клиросе не только чтобы мы могли спастись сами. Господь в своем неизреченном милосердии исцеляет, лелеет наш род, принимая наши скромные две лепты и подавая взамен нечто неуловимое, что можно было бы определить как "волшебная пыльца счастья", тонким слоем покрывающая наших близких. Счастье многолико. Его можно увидеть и в чудесной беззубой улыбке родившегося у молодой пары младенца, и в доброй улыбке престарелой матери, и в тихом благодарном вздохе дедушки, созерцающего у своего очага многочисленных внуков.
И когда мы в следующий раз поднимемся на клирос, мы будем помнить... Господь подает нам и духовное врачевание, смиряя искушениями. Но Он же подает и надежду и помощь, озаряя наши судьбы и судьбы наших близких тонким золотым светом заботы и любви.
Не деньги и не желание иметь работу влечет нас на клирос, а та неуловимая сокровенная тропинка, которая делает счастливыми и нас и наших родных, подавая тихую радость и сокровенное счастье при жизни, и неземную звездную радость Божьей Славы после смерти.
Служите Господу, живите вечно. И - радуйтесь!
Певчий будет петь на небесном клиросе...