Без мечты о небе певчий теряет 90% своей мотивации. Можно было бы назвать такую мысль избыточно романтичной, но весомым аргументом будет напоминание, что пение - вообще процесс романтизации обыденного. В жизни можно и сказать и прочитать и продекларировать, и это будет обыденно. А спеть нечто - это придать мыслям полет ласточки, горьковатый аромат фиалки, тоскующую мечту о радости. Пение - это возвышенное переживание наших мыслей. А пение на клиросе - это переживание общения с Богом на особо высоком градусе чувств.
В каком-то смысле, чтобы быть хорошими певчими, нам надо жить мечтой, лелеять мечту, жаждать сказать Богу самые разные слова - и покаянные, и слезные, и славословящие. Кстати, о славословии. Мы и забываем, что это такое - славословие. Французы бы сказали, что это "комплимент", но в этом слишком много этикета и расшаркивания. Хотя... Комплимент Богу, проистекающий из сердца, доведенный до внутреннего восторга, когда душа кричит от радости? Можно ли назвать такое состояние славословием? Очень даже.
Проблема лишь в "кричащей от радости душе". Тут мы сталкиваемся с проблемой. Придавленные горой усталости, и ворохом проблем, мы и забыли о ней - о небесной радости. Знаем значение слова, а вот того самого ликующего небесного чувства уже давно нет.
Мы как будто бы забыли аромат цветов и журчание ручьев, пение птиц и счастливый смех. Рай для нас не ощущения, а просто слово. Мы в целом осознаем, что это "нечто хорошее", но наше понимание основано не на ощущениях, а рассуждениях. А это как рассуждать о любви, но не чувствовать ее. Наверное, поэтому о Царстве небесном у нас говорить не принято. У нас не принято мечтать.
Представьте себе объем и масштаб задачи. Вот приходят на клирос молодые юные лица, новые певчие, новое поколение. Они пока весьма просто понимают свою задачу (рот открывать и звуки издавать) и над ними еще работать и работать. Выращивать из молодого деревца могучий дуб и надеяться, что мелкие жучки искушений не поточат кору, да не погрызут сердцевину.
Проще говоря, регент должен уметь зажигать своих певчих на служение. Зажигать - это мотивировать. А мотивировать - отлично понимать самому до конца, в чем же наше певческое чаяние. А его то, понимания, до конца и нету.
Знаете, а ведь есть те, кто прекрасно умеет зажигать и заряжать на служение. Это - протестанты. В их группы славления (аналог наших клиросов) вообще попасть почти что и невозможно. То, что в группах славления не платят и так понятно. Напротив, люди туда рвутся всеми силами, и не каждого возьмут. И как бы нам (добрым молодцам, хе-хе) это - урок. Люди в других ветвях делают то, что мы никак не можем освоить с достаточной степенью надежности. Временами - летим, чаще - падаем. Как водится, башкой вниз...
И какой вывод?
А простой. Мы - не горим сами. В нас не светится светлое чаяние, нет внутреннего оптимизма, нет ясного и отчетливого понимания того, что нас ждет. И как бы даже нас трудно в этом винить. Человечество в своем обычном репертуаре стремится к перекосам, стыдливо избегая баланса.
"Ура-философия" протестантов как противовес имеет Православие, где напротив, весь акцент на грехи и внутренние проблемы. И в общем-то здорово быть человеком, который в больном мире лечится и принимает лекарство. Но - надо понимать, что больничный халат и тапочки - очень плохая реклама для новых членов братской певческой общины. Православие умеет и любит выглядеть мрачно. Хотя и не задумывалось таковым...
Мы - должны уметь выглядеть и быть на самом деле - радостными!
Но - мы разучились. И опыт публикации моих статей про светлое чаяние певчих красноречиво показывает. Пишу про искушения на клиросе - и аудитория радостно благодарно откликается, "да-да, это знакомо... на тебе, парень, мешочек лайков и горстку репостов". Пишу про пресветлый рай - и...все как-то стыдливо затихают. Ну не принято в Православии чему-то бурно радоваться. Не принято обсуждать Рай.
Если протестанты говорят про рай и вечную радость 30-40% своего миссионерского времени, мы говорим про рай - 0,1% своего времени. Нам не хочется говорить о Царстве небесном. Певчие не хотят поговорить о небесном клиросе и о служении Богу уже на небесах. Вот получаем мы некую духовную радость на служении и на автопилоте плывем себе. От службы к службе. И вроде бы ничего плохого, но...Из нашего служения уходит некая ОСМЫСЛЕННОСТЬ.
Да и дело даже не в том, что "про Рай надо говорить". Просто наше нежелание говорить о великой радости есть показатель нашего горения. А это самое горение весьма, весьма тусклое. Мы больше не можем летать...Пациент настолько увлекся лечением, что процесс стал важнее результата.
При этом мы с огромным удовольствием репостим и репостим цитаты того же Апостола Павла - "Всегда радуйтесь, непрестанно молитесь". Ну и что? Как часто радуемся? Ясно же, что если мы не готовы даже обсуждать радостное, то насколько же внутренне затурканными мы являемся.
И я абсолютно не исключение. Я давным-давно забыл, как выглядит радость и каков благоуханный аромат юности. И я задаю себе вопрос "а как много регентов ВООБЩЕ проговаривают для себя и своих певчих наши главные надежды?". Как много регентов ведут со своими певчими воспитательную работу - поддерживают, вдохновляют, внушают веру? Причем не навязывают, а именно - разжигают?
Чтобы зажигать - регент сам должен гореть
Я знаком с парнем, который пел у известного церковного композитора и регента Пономарева. Естественно, я впился в человека как клещ, чтобы выпытать "ну и каково это - когда регент талантливый теоретик, композитор, преподаватель сольфеджио и теории в консерватории". Во время рассказа о спевках, о службах у меня просто текли слюни. Мне сразу захотелось на этот клирос.
Горение.
Удивительная вещь. Малопонятная. Интерес нельзя синтезировать, но при этом другого человека можно зажечь! И ведь каждого зажигает что-то свое. Мне видится, что человек - как связка лучин - состоит из множества горящих прутиков. Сначала - затепливается один, другой...и вот весь букет полыхает в руках опытного регента жарким костром. Один из прутиков - интерес к личностям композиторов и созданных ими произведений. Один из прутиков - харизма самого рассказчика.
И надо сказать, что у хороших регентов этот процесс реализован тем или иным способом. Я смотрю на лица ребят из хора Матушки Иулиании и вижу радостные, светлые лица. Не тени из загробного мира. Потому что регент сумел заинтересовать - и интересным проведением спевок и собственным глубоким духовным миром.
А ведь на наших клиросах бывает и такая атмосфера, что после нее можно сходить зарядиться оптимизмом на кладбище.
Искушения, искушения, искушения. Испытания, испытания, испытания. Смирение, смирение, смирение. Все это - полезные, нужные, святые вещи. Но они - не должны накладывать на регентов и на певчих отпечаток задумчивой мрачности. Не должны превалировать над радостью.
Конечно, далеко не каждому вновь пришедшему певчему будешь рассказывать "а знаешь, мы ведь попадем в Рай. Вот послужим Богу - и попадем в Рай! Ух как здорово!". Во первых, такой напор может удивить и певчий сочтет, что попал в тоталитарную секту и бочком, бочком к двери...чтобы прыснуть так, что пятки засверкают.
Но мое скромное мнение, что такая прямая и столь откровенная инсталляция мыслей и не нужна на первых порах. Главное - сам регент должен гореть. Он должен быть устремлен в небеса как ракета, готовая по команде "старт" унестись в космос. Сам регент должен быть не просто верующим, но верующим ОПТИМИСТИЧНО. И, наверное, у такого регента само собой будут получаться короткие, но столь важные фразы, обращенные к своим певчим:
- "ты сегодня послужил(а) Богу хорошо, спасибо тебе..."
- "ты сегодня сделал большой вклад в свою небесную копилку..."
- "если будем служить так каждый день - мы будем вместе делать это в Царстве небесном..."
- "как здорово, что вы у меня есть...вместе мы спасем наши души и будем жить вечно!"
- "вы все можете обрести вечную жизнь, только продолжайте делать ваше необыкновенно важное дело"
- "какие же вы умнички! Дай то Бог вам всем здоровья и сил и спасения души"
И ведь чтобы так говорить, сам регент должен гореть Раем, гореть Христом, жаждать быть другом всем святым. Ведь ничего нет лучше собственного примера. И даже если регент не будет это все упоминать вслух, он будет излучать в пространство нечто неуловимое, но светлое. За таким человеком захочется пойти.
Из жития Серафима Саровского:
“Веселость – не грех, матушка: она отгоняет усталость: а от усталости ведь уныние бывает, и хуже его нет. Оно все приводит с собою. Вот и я как поступил в монастырь-то, матушка, на клиросе тоже бывал; и такой веселый-то был, радость моя! Бывало, как ни приду на клирос-то, братия устанут; ну и уныние нападет на них, и поют-то уж не так, а иные и вовсе не поют. Все соберутся, а я и веселю их; они и усталости не чувствуют! Ведь дурное что говорить ли, делать ли – нехорошо, и в Храме Божием не подобает. А сказать слово ласковое, приветливое да веселое, чтобы у всех пред лицом Господа дух всегда весел, а не уныл был – вовсе не грешно, матушка”.
Как?
Серафим Саровский ВЕСЕЛИЛ певчих? Это опечатка? Обман?
Веселил? Не предлагал смиряться, не говорил проповеди, а просто поднимал дух?
Ух тыыы...
И как бы вся дальнейшая жизнь этого всемирного православного светильника недвусмысленно намекает - человек знал, о чем говорил. Он знал, что самое важное. Он прекрасно понимал и опасность грехов и страстей, но при этом всех старался порадовать приветствием "Христос Воскресе, радосте моя". И когда сестра, которая должна была умереть за брата по благословению, сказала старцу, что боится смерти, он весело воскликнул "Радость моя, нам ли бояться смерти??!! Не смерть нас ждет, но вечная радость!!!" Он - умел заряжать и делал это превосходно, сумев в себе создать часть неба, кусочек Рая.
+ надо довериться благодати
Один из самых сильных приемов - дать певчему ощутить духовную радость. А для этого - надо убедить спеть не крикливо, молитвенно, кротко и мягко. Надо спрятать религиозные мотивы под музыкальные, мол "ну...мы же музыканты, так? Стремимся к профессионализму, верно? А значит, мы должны учитывать контекст исполнения и заложенную авторами стилистику исполнения..."Проще говоря, певчего надо "подставить под благодать", чтобы хорошая служба сама зарядила его радостью. Но и тут - регент сам должен гореть, сам должен понимать "а что есть благодать, что есть радость служения, что есть наше главное чаяние". А иначе он и не сможет дать соответствующую трактовку произведению. Не сможет придать ему нужную мягкость.
И под занавес мне хочется сделать как раз то, к чему я призываю регентов и певчих - давайте будем, наконец, оптимистами. Найдем баланс между внутренней работой по ликвидации собственных страстей и тем, что мы излучаем вовне себя. Мы - единицы, из миллиардов призванные Богом на клирос. Мы - уже сейчас подражаем ангелам. В перспективе - нас ждет лучший на свете - вечный, братский клирос, где пламенные души будут вечно славить своего Бога.
Так нам ли унывать?
Певчий будет петь на небесном клиросе...