Я люблю уют во всех его проявлениях. В уюте есть доверие и тепло. Если уютно, это значит, что в данной точке пространства, времени и собрания людей есть доверительное тепло. И это тепло способны перенимать и впитывать даже обычные, употребимые в быту вещи. И когда в небольшой (но уютной) квартирке царит любовь, там приятно находиться в гостях, и без охоты прощаешься с хозяевами, выходя из уютного мирка под косые струи осеннего дождя, чувствуя ледяные капли за воротником и вспоминая теплый плед, плетеное кресло-качалку и тома богатой библиотеки, да добрые и умные глаза хозяев.

А еще уютными могут быть события. Собрались с храмом на природе в сосновом лесу, чувствуя радость от общения друг с другом. Уютно на душе и сухой, терпкий хвойный воздух да мягкий ковер из опавших иголок лишь вторит внутреннему настрою. Хорошо, сухо, тепло. И именно такими - пахнущими хвоей и горячим очагом бывают камерные "левохорные" службы.

Я вижу мудрость в том, чтобы при храмах служба шла непрерывно. На крупные праздники гремит сводный хор, создавая торжественно-приподнятое настроение. Но на буднях... На буднях в пространстве храма рождается и живет удивительная тайна, сокровенное чудо "только для своих" - теплое и уютное. Молитвенное и горячее, но и требующее взамен тишины и камерности. Наверное, такова природа любой тайны - она не любит многолюдья.

Воображение рисует мне, как участники тайного ордена, посвященные в вековые небывалые секреты, собирается в древнем и полном сдержанной силы месте. Все эти люди - единомышленники, живущие идеей и мечтой. Не деньги, ни видимые признаки благополучия, ни новая марка машины их не интересуют, ибо то, чем они обладают, сила той тайны, которой они владеют, делает их неизмеримо богаче...

Заходя в пространство уютного храма, с трудом открывая огромную и очень тяжелую кованную дверь, способную выдержать не иначе как осаду татаро-монголов (да и храм еще с тех времен стоит!), попадаешь в золотой свет притвора, теплый и после уличной стужи вдвойне желанный. Дышишь в кулачок ("ох, морозец сегодня что надо") и приветливо здороваешься с труженицами на кассе. "Кто сегодня служит? Ах, о. Андрей. Ну, здорово, люблю его службы".

В храме - полумрак и лишь редкие свечи разбавляют трепещущими огоньками дремотную и теплую уютную темноту. Как тайна под новогодней елкой - приглушенно-золотисто светятся щели в иконостасе и из под высоких алтарных дверей на пол ложатся длинные полосы приветливого света. Алтарь в этом полумраке выглядит как уютный камин. Наверное, если закрыть глаза и посмотреть на пространство храма другим зрением, это и будет теплый и горячий центр храма - место источения благодати.

Благодать...

Самая непостижимая тайна христианства. Объективная и неуловимая, сладкая и горячая, тихая и кроткая, очень скромная и вызывающая внутреннее ликование - она приходит и уходит. Разум вопрошает "а было ли"? Сердце ответствует - "было, точно было". Наверное, чтобы убедиться в существовании чего-бы то не было, надо просто попробовать это взять. Если я поднял на земле 10-тирублевую монету, я стал богаче на 10 рублей. Лежит в кармане и делай с ней, что хочешь. Хочешь - нищему подари, а хочешь - на пальцах поверти.

А если я получил на службе благодать?

Тихо в практически пустом храме. Лишь ты на клиросе, да алтарник-пономарь ходит на кассу и обратно, решая свои, алтарные заботы. Твой коллега по клиросу (поем дуетом) еще не подошел и ты аккуратно раскладываешь ноты, мурлыкая себе под нос понравившуюся мелодию "Величания" и наслаждаясь теплым, закутанным как в шубу в полумрак, уютом.

Массивная дверь начинает хлопать все чаще и в храме появляются две-три бабульки завсегдатая. Те самые, без которых и храм себе не представляешь. Уйдут и прервется некая таинственная связь поколений, уйдет в глубину мощный узловатый корень веры, который питал нас - молодых "гаджетоманов".

Звучит возглас и ты тихо отвечаешь.

Нет нужды надрывать голос и изображать протодиакона на патриаршем богослужении. Ясно, внятно и кротко произносишь слова третьего часа, стараясь донести каждый слог, каждую букву, буквально физически ощущая, как уюта в храме становится все больше и на него, как позолота, ложится невысказанная торжественность. Служба - началась! И в другом измерении ангелы торжественно встали по правую руку от священника, как строгие воины, сотканные из молний - они придают важность всему, что происходит в храме. Ты это не видишь, но невысказанно чувствуешь. Все происходящее вдруг и сразу - стало серьезным.

Но уют - он остался.

Бабушки радостно здороваются с тобой. Знают, милые. И ты их всех знаешь. Вы уже одна семья. У вас одна тайна, одно чаяние, одна радость. Подходит на клирос коллега и вот уже начинается великая ектения и вседневные антифоны. Все поется с закрытыми глазами и иногда - буквально. Чтобы открыть глаза сердца, иногда приходится закрывать глаза настоящие. Благо, все поется по старинке, одним распевом, наизусть. И ты - погружаешься в переживания службы...

Благодать.

Великая тайна. Если я поднял пятак, я могу его отдать кому захочу. Если неким образом благодать была дарована мне свыше - пусть на минуту, на час, на день, могу ли я передать эту радость другому? Это ключевой вопрос. Святые могли. И это свидетельствовало, что благодать у них - была. Имеющееся - можно передать. Мнимое - внутри мнящего устройства, сиречь в голове - там же и останется.

Я не могу говорить за себя, но вижу, что в глазах бабушек точно есть "нечто". Как глубокое спокойное озеро, скрывающее внутри тайны, как таинственная новогодняя игрушка, глаза стали отражать вечность и вековечные тайны бытия. Глубина и тишина духа - один из признаков благодатных переживаний, ибо благодать - гостья тихая и встречать и хранить ее надо по ее свойствам - кротко, тихо, с опущенной головой и вечностью в душе. И милые бабушки передают тебе нечто, передают неосознанно, простым незамысловатым теплым общением и ты чувствуешь - они и вправду обрели царское сокровище, которым делятся. Неосознанно. Да и как поделиться этим сознательно? Разве что обнять, горячо и искренне, первого встречного. Дак не поймут ведь...

А еще это переживание слишком благородно, чтобы суметь его удержать в сутолоке современной жизни. Муравьиное мельтешение мыслей, машин, "пасажиропотоков" и новостей в ленте закрутит, завертит и вот ты чувствуешь, как нечто царское - покинуло тебя. Внутреннее неотмирное величие - больше не с тобой. С тобой остались лишь мечты.

Мечты о небесах. Каково там, если даже малые благодатные переживания, если "служба с мороза" вдвоем с коллегой открывает тебе удивительную по глубине тайну? Каково там служить рядом с ангелами? Эх, мечты... Они - последнее прибежище нищих. Но по прежнему есть теплый и удивительно живой уют пустого храма. Есть таинственно светящийся алтарь и есть они - левохорные службы, поющиеся "с колен сердца", тихими и мягкими голосами в скромную терцию... Они как тропинка, как тайная лествица к небесам, шаг за шагом - приближают тебя к тихой, полной удивительных тайн вечности...

Певчий будет петь на небесном клиросе...