"Батюшка поругал за бездушную службу" - как это знакомо некоторым певчим! Знакомо и, увы, обидно. Ибо ты то знаешь, что старался. И вот итог твоих стараний - твое пение оценили и признали, что оно не далеко ушло от тихого урчания стиральной машинки, отжимающей постиранное белье. Больно и слезно, ведь проблема в том, что ты вообще не понимаешь - чего на самом деле не хватило службе? Почему твои старания дали такой странный результат?
Помню, с каким интересом я прочитал отрывки из дневника митрополита Иоанна Снычева, который сам очень любил церковное пение и был весьма строг к певчим и регентам. Ух, как строго он подходит к регентской работе и внутреннему настрою регента! Невольно вспомнилось, как тщательно специальные корпоративные психологи оценивают работу летчиков и машинистов поездов перед выездом.
Впору подобные службы психологического контроля заводить и для регентов. Исключительно потому, что "на кону" ни много, ни мало - молитва целого прихода. Допустим, митрополит Иоанн вообще считал хор и его пение чуть ли не основой молитвенной службы. И пусть это полемичное мнение, оно имеет место быть. Более того, для многих прихожан и батюшек это и сейчас так.
Смотрите, какие жесткие и хлесткие выдержки из дневника Иоанна Снычева:
08.04.1974 (пятница). День душевных испытаний. Встретили меня, но хор на облачении пел не то, что нужно и пел с ошибками. И вообще, пение большого хора было бездушным. Это меня крайне поразило и возмутило. Такие великие минуты и события, а здесь на тебе - корявость, буквально разорявшая всё душевное устроение. Я был окраден... Что происходит с регентом, не знаю,но только он, хотя и бессознательно, являлся в этот момент орудием диавола…»
Ухх... бумага просто дымится от возмущения! А вот еще...
19.06.78(понедельник). Литургия. К моему огорчению, хор пел как-то бездушно, не было в нём жизни. Мне кажется, это всё от регента. У него появился какой-то упаднический дух, и это отрицательно сказывается на пении. Трудно молиться при таком настроении хора.
17.06.79 (Воскресенье). На Литургии тоже пел левый хор. Меня крайне поразило пение Н. «Господи, помилуй» Лебедева. Голос грубый, бездушный, никакой молитвенности. Казалось, вот-вот она перестанет петь и замолчит совсем. Что-то непонятное с нею происходит.
…И вечером выяснилось, что Н. накануне воскресения после службы возымела обиду на одного человека, и она тайно плакала, считая себя незаслуженно обиженной. Плач свой она продолжала и в храме за Литургией. Вот и получилось вместо пения и молитвы дьявольский плач…»
Мда. Конечно, мы можем возмущаться. Мол, у нас и так трудная работа, нам и так все трудно дается. А нас еще оценивают по таким субъективным критериями. Да, трудная у нас работа. Но мы поем приходу и Богу, это великое дело и было бы странно не попытаться разобраться в вопросе "что же это такое - бездушное пение". И попытаться устранить само это явление на корню.
Какое же пение посторонний слушатель считает бездушным? Ответ оказался довольно очевидным - то пение, которое данному человеку в данный момент кажется не соответствующим его внутреннему настрою. Если у тебя внутри все ликует, а хор "засыпает", то даже если по факту сам хор считает такое пение молитвенным, данный слушатель воспримет его несоответствующим внутреннему состоянию. И что из этого вытекает? Нужно оправдывать ожидания (и быть неплохим психологом, способным понять, что приходу нужно на той или иной службе).
Нужна музыкальная универсализация, создание такой службы, которая бы покрывала "потребности" большинства молящихся. И для этого нужно разрабатывать хороший профессиональный вкус. И главное, нужно отойти от практики "нативного", естественного проведения служб "из нутра". Этим грешат и профессионалы, которые свой внутренний мир пытаются запихнуть в произведения. В итоге обязательно с кем-нибудь предлагаемый музыкальный ряд не совпадет и - результат будет "так себе".
Например, если регент спокоен и расслаблен, если он в молитвенном настрое, темпы песнопений могут стать слегка медленнее обычного, а нюансировка менее рельефной, без пиков. Многим, кстати, такое пение как раз молитвенным и кажется. Это когда из звука исчезает спешка, появляется некий такой "аромат вечности". Типа "вечные поют для вечных". В самом деле, тем, кто переживет звезды и эту вселенную, вроде как и не надо спешить.
Но вот в чем причудливость ситуации. Иногда и такое пение называют бездушным! Этому пению не хватает "ярких моментов". С другой стороны, если пение только и состоит, что из ярких моментов, мы получим службу, которая утомляет слушателя. Он воспримет ее как концерт. Хотя по факту, термин не верен. Это не концерт, а все та же проблема однообразия. Только теперь это крикливое, а не тихое однообразие.
Вот что выглядит бездушно в глазах прихода. Однообразие. Либо одинаково "молитвенно" (тихо со сглаженными нюансами), либо одинаково громко. Регент как бы не дает себе труда постоянно анализировать звучание хора, то прибавляя, то убирая, то уводя хор в тишайшие облака, то наполняя его бархатным и полноводным форте, а идет по простому пути некоего "усредненного нюанса".
И из этого вытекает, что регент не может позволить службе идти по внутреннему настрою регента. Регент должен слушать не себя и свое нутро, а как хороший звукорежиссер, должен исходить из фактического звучания и реагировать только на музыкальные факты.
Наверное, бездушной никогда не будет вот такая служба.
Началась литургия. После мерных и монотонных часов народ нельзя пугать резким взрывным форте. Нужен "переходный период". Поэтому первое "аминь" должно браться мягко, с постепенным нарастанием звучности (чтобы никто не подпрыгнул от испуга и из молитвенного настроения не вылетел, как непристегнутый водитель через лобовое стекло при резком торможении). Великая ектения может быть и мощной, но при этом это должна быть мягкая, бархатная мощь.
"Благослови, душе моя, Господа". Уже можно добавить напору и торжества. Если мы все сделали правильно, народ уже привык к звучанию хора и может перенести наше ликование. Но вот "Хвали, душе моя, Господа" должно дать ушкам отдохнуть, быть мягким, шелковым. И так вся служба. Если мы позволили себе где-то форте, за это форте мы должны заплатить чарующим pp, уносящим в облака.
Это будет сложно. Регенту придется много слушать. И реально слышать, что как прозвучало. И запомнить всю структуру службы, как бы создавая в реальном времени летопись, карту службы, запоминая свое впечатление от нее. Если до сих пор было "блекловато" - добавить ярких акцентов, если ярких акцентов было слишком много - сделать упор на "воздух", перину нежнейших сопрано и трепетного звука. Хорошая служба будет похожа на удивительную мозаику.
Полагаю, на удивление бездушной будет служба, на которой певчие не одновременно вступают и снимают. Вот это 100% убивает молитву напрочь. Сразу слышно, что певчие небрежны, поют без интереса. Одно только одновременное вступление и снятие уже создают иллюзию стройного пения.
Аналогично убивает всю атмосферу слишком долгое задание тона. Задание тона должно быть таким, чтобы после возгласа прошло не более секунды, а на частых возгласах (например, ектении об оглашенных) и вовсе не более 0,3-0,5 секунды паузы между возгласом и вступлением хора. Это стоит запомнить любому регенту - паузы убивают молитву напрочь, разрывают внутреннюю связь между хором и алтарем. Даже минимизация пауз и одновременность снятий и вступлений сами по себе дают +50% к выносливости и 25% к молитвенности.
А что же остальное?
Репертуар, друзья мои. Грамотный подбор репертуара под ваш хор. Тот репертуар, который раскрывает сильные стороны певцов и одновременно соответствует задачам "не быть однообразным по звучанию". Я вообще считаю, что репертуар - это 65-70% успеха любого хора, а оставшиеся 30% - это "впевание", спевки, работа над раскрытием духа репертуара. Если произведения подобраны верно, они сами поведут хористов по пути "ласковой", приятной для слуха и сердца божественной службы...
Певчий будет петь на небесном клиросе...