Жизнь подлинного христианина - борьба. Отчаянная, зачастую наполненная плачем, проистекающим от осознания "Господи, недостоин и всюду виновен пред Тобою". Как же подлинный христианский путь далек от распространенных клише про "верующего, который сам себя утешает сказками про Бога"! Вера неким удивительным образом в самом деле наполняет смыслом самое бытие человека, но она же и требует от человека не формального согласия, а кровавого подвига. Вера требует самоотречения.

Это самоотречение не может быть "перечнем необходимых дел". Истинный христианин всегда узнается либо по постоянной пасхальной радости в его присутствии и тогда он недалек от Царства небесного, либо по его же постоянно кровоточащей душе, плачущей о том, что оскорбил самое драгоценное существо во вселенной - Бога и Творца.

Что же вызывает этот кровавый пот христианина?

Любовь.

Именно любовь к Богу и людям делает сердце беззащитным, обнаженным, впускающим внутрь самой твоей личности боль за других, за чужие страдания, за невозможность сделать мир лучше, за то, что и сам ты своим поведением очевидно можешь огорчать Бога. Любовь мотивирует тебя угождать возлюбленному тобой Христу.

Ты и хочешь, и рвешься, а силы тают, либо богоугодное дело ну никак не получается. Больно огорчать близкого человека, но насколько же больнее осознавать, что своим обликом ты как будто бы не оправдываешь надежды Спасителя, Имя которому - вечная сладость, вечная правда, вечная слава праведников. Это и блаженство святых победителей. Тех, кто дошел до христианской кончины, уповая на Бога и угождая Ему. Выполнив то, чего пока не получилось в полной мере у меня, хотя я и стараюсь.

Победитель.

Вкусите это слово. Вдохните его аромат. Воин, отдавший свою кровь во имя защиты отчизны, возвращается домой в столицу и ликующие благодарные горожане бросают под его ноги охапки цветов. И радость тем полнее, что ты осознаешь - ты ее заслужил своим подвигом, своей честностью и верностью до конца. Совесть и сердце в полном согласии ликуют, вкушая то, чего ты воистину достоин. И насколько же небесное переживание возвышеннее любого земного триумфа.

"Я увижу вас опять, и возрадуется сердце ваше, и радости вашей никто не отнимет у вас" - сказал Господь, и Его обетование радости нам не понять до конца. Она превышает наше разумение. Ведь наш образ триумфатора дополняется удивительным нюансом мысли - встречать победителя на Небе будут святые и огненные, и нарекут они его своим возлюбленным вечным братом.

Мы лучше знакомы с горечью, нежели с радостью. Это и понятно, иначе и быть не может. Знание своих падений неким убедительным образом говорит, что прекрасным человека делает Бог, а не он сам способен дотянуться, "эволюционировать" до Бога. Да, мы привычны к горькому напитку сомнений, сокрушительных грехопадений, охлаждения веры, окамененного нечувствия сердца. И тем слаще вновь, хотя бы изредка, вдохнуть и почувствовать сердцем тот самый аромат святости, плавящего сердце ощущения, что ты - угодил Господу.

В такие минуты думаешь - вот сейчас бы и умереть. Вот сейчас бы на встречу. К Нему, к Владыке всяческих. С трепетом припасть к Его стопам и воздать должное поклонение Богу. Сейчас благодать удивительным образом извещает тебя, что ты - прощен и обласкан. Но у неба свои планы, свое видение твоего будущего. Ты еще нужен здесь, ты еще не выполнил до конца свой долг.

И вот снова путь, снова падение и ты вновь опускаешь долу глаза. Снова ты не достоин воззреть на своего Бога. Более не достоин припасть к Его стопам. Ты вновь не созвучен Царству святых, как не созвучна плачущая дождливая осень, и ликующая закипающая жизнью юная весна.

В такие минуты ты с особым трепетом и светлой печалью читаешь про блаженную смерть праведников. Перед своей праведной кончиной вокруг святого становится особенно тихо. Как будто сам Господь извещает - "ты мой сын, мой наследник, мой возлюбленный друг. Я мягко и ласково приму твою душу". И оттого наполняет пространство кельи удивительная тишина, тишина неземная и живая. Тишина добрая и заботливая. То тишина рая.

У праведника осуществились наши мечты - вот пасхальная радость наполнила душу, а вот и смерть стоит на пороге. Впрочем, я ошибся. На пороге не смерть, а встречающие душу светоносные ангелы. Из мира печали открывается дверь в весенний день, из которого жарко полыхнет святостью и всем тем, что составляет саму суть правды. Правды истинной и неподкупной.

И на самой границе перехода в жизнь вечную ты краем сознания, неким духовным слухом слышишь, как ликует светоносная душа, воспринятая ангелами, как наливаясь молниеобразным светом и сладким предвкушением встречи с Господом, она начинает возноситься в небеса, минуя наше серое осеннее пространство. Как она проживает то самое чувство святого воина, идущего по ковру из цветов к императору, чтобы принять от него венец славы и чести. Как некий восторг в виде сияющей молнии покидает землю. Как светоносные полки принимают в себя нового брата.

И лишь оставшаяся блаженная райская тишина извещает - тут только что почил праведник. И воображение теряется в попытках представить сладость его встречи с Господом, которому он служил всю жизнь. Можно лишь с тайной надеждой сердца воздыхать - "вот бы и мне..."

В такие минуты на сердце может прийти и пронзительное сокрушение о неправильно прожитой жизни наших предков, уже покинувших землю. Покинувших ее "не так". Как будто святая смерть подчеркнула, сделала более ужасающей и бессмысленной смерть грешника, когда пространство наполняется стынущим ужасом перед небытием, перед неизвестностью. Совесть просыпается как голодный зверь, обличая тебя за всю неправду. И ты покидаешь тело, наполненный обличениями самого себя. Суд Божий лишь грядет, но ты уже знаешь его исход.

Чувствуя чужую боль, я взываю ко Господу - "помяни моих родственников". Я иду в храм и заказываю сорокоусты за упокой. В надежде смягчить, утешить страдания тех, кто умер "не так", кто будет вечно жаждать, но не насытится, кто внезапно поймет красоту Рая, но будет поздно. Кто услышит ликующую песнь небес, но не будет иметь части в той радости. Я полон надежды, что Господь не отринет мои скромные две лепты. И дорогие мне люди будут помилованы по неизреченной милости моего Бога.

А еще я иногда смотрю в лазурные небеса. Вопрошая - "где вы, Сыны Неба? Где, в каком удивительном мире вы находитесь и что сейчас делаете? Какими достойными удивления вы стали? Что испытываете вы, стоя у престола Христа в Его чести и славе? Поете ли вы с ангелами неизреченную сладкую песнь и как тает ваше сердце от исполнившей душу святой любви?" Можно было бы добавить "А можно и мне к вам?", да дерзновения не хватает.

Но мечта будет жить. Иногда скрываясь под грузом обыденных дел и иногда вновь оживая, пробуждая жадную ностальгию по небесной Родине и особенно - по небесному Отцу. Ну а пока - работа над собой, молитва (пусть и скромная и робкая), работа в храме на клиросе и почтение каждому встретившемуся на моем жизненному пути.

Певчий будет петь на небесном клиросе...