Обрисуем проблему. Певчие из разных городов могут не понимать друг друга. Видеть друг в друге злодеев с низким духовным уровнем. Одних певчих раздражает яркая прическа других певчих. Но найдутся и те, кого будут раздражать скромно потупленные глазки и белый платочек. "Лицемерием пахнет" - скажут они и в 90% случаев могут оказаться правы. В конце концов, 99% тех кто кричали "Осанна", потом кричали "распни". Мы - ситуативно разные. Так как же нам прийти к миру и согласию, если мы видим друг в друге врагов, оппонентов, недостойных людей? Где нам найти точный градусник нашего текущего духовного состояния?
Скажу непопулярно. Многие из нас - воры. Мы воруем у Бога Его славу. Что разжигает в человеке ревность на служение на клиросе? Благодать. Кто дает благодать? Бог. Горим мы сегодня служением и каждый, кто не согласен разделять наш восторг (разогретый благодатью) - духовно бедный и недостойный служить на клиросе? Добро пожаловать под 158 статью УК РФ (кражу). Вместо скромного "Слава Тебе, показавшему нам свет" (свет ведь может быть и таким, верно?) звучит внутреннее довольное уханье молодца, довольного своим горением, забывшего о том, что твое тут - только черное от копоти жерло печки. Дровишки то Боговы...
Но и те, кто сказал себе "меня интересуют на клиросе только деньги" - тоже обокрал. Но уже не Бога, а себя. И это ничем не лучше. Великая цель - стать братом ангелам, великое чаяние - петь на небесном клиросе, были брошены в пыль, с горечью и болью позабыты.
И рискуя потворствовать, я все же понимаю тех, кто ворует у себя. Ибо иногда бывает столь надрывно больно (в том числе и оттого, что чуешь свою греховность), что любые чаяние о небе, о звездной любви и венцах Христовых наследников откровенно раздражают. Мол, "дайте мне хотя бы умереть в вере и пронести через тернии жизни хотя бы вот такое... робкое служение на клиросе". Мол, от вашего пафоса у меня начинается "депресняк". Понимаю, сам таков.
Мы описали крайности. В первом случае духовная температура певчего далеко за 40... Он горит, но собственное горение, помноженное на все ту же нашу поврежденную природу, вгоняет в тайное довольство собой (и недовольство другими, уж как без этого). Во втором случае ртуть замерзла возле 35.. И где же вы, 36,6?
Вот как поставить себе градусник и сказать... так так... пусть у меня и не 36,6, но - около того и я - в норме? И можно ли вообще применительно к себе говорить о норме без риска впадения в фарисеев грех?
Мое мнение - да.
36,6 описываются простым определением. Это "рассудительность и трезвение". Рассудительность для монаха считается даром более высоким, чем дар молитвы или слез. Рассудительность в сочетании с трезвостью позволяет под градом проблем гнуться как ива, но - не ломаться. Ибо любая косность взглядов сколь прочна, столь и хрупка.
Ок, все это слова. Как это выглядит на деле? Как выглядит духовно здоровый певчий?
Духовно здоровый певчий
Если горячего благодать делает слегка так похожим на пьяного (про апостолов говорили, что они как будто "опились вина"), то остывший рискует впасть в цинизм. Духовно-здоровый отличается глубоким знанием людей.Он понимает, что священник - это такой же человек. Вчерашний врач или учитель, или слесарь, или и вовсе выпускник ЦПШ. Блеск облачений не застилает трезвому глаза. Он разделяет "образ пастыря" и усталого мужчину с морщинками в уголках глаз и затаенной печалью, ибо слушать каждый день исповеди - тяжко, узнавать о трагедиях в семьях ("батюшка, помолитесь, сын бьет") еще тяжелее, а дома еще и куча детей. Да и ранний диабет от неправильного питания разнес тело на 30 сантиметров в обе стороны. И тяжко переваливаясь и ставя себе из ручки инсулин по вечерам, слышать про себя "во отъелся".
Батюшка - уставший человек, подчиненный и епископу (а там ого-го какие порядки) и ответственный перед паствой (лишь наивный не знает о том, что на священника регулярно строчат доносы тому же епископу). А чтобы не строчили, нужно каждому угодить. Вот только ты не клоун, и угодить каждому трудно. В итоге, срываешься. Как правило, на самых беззащитных. Например, на певчих.
Трезвый знает, что есть и батюшки-карьеристы, и даже батюшки-атеисты. Трезвый пытается понять человека, а не кидается на любую цветастую фелонь.
Трезвый вообще не идеализирует людей. Что такое идеализация? Это когда некто под влиянием благодати перенес собственные ожидания на других. Ты ликуешь под сладостью Святого Духа и осуждаешь тех, кто не танцует рядом с тобой. Но рядом с тобой человек ведет свою духовную борьбу и у него не та "фаза". Ему твои розовые очки не понять. Трезвый же знает и знает глубоко собственную греховность. И потому вправе предположить, что у других есть те же недостатки. Сидящее глубоко самолюбие. Зависть. Жажда быть первым. Кто из певчих хотя бы раз в жизни не испытывал этих чувств? Неужели вы думаете, что священники этого лишены?
А коллеги? Они не лишены грехов и страстей. Они могут осуждать Ваш потупленный взор и белый плоточек ("тоже мне, богомолица") просто потому, что завидуют вашему голосу. Завидуют вашей фазе веры, вашему горению. Регент может ревновать вас к красивому басу, который оказывает вам знаки внимания. У баса на херувимской могут быть мысли (и отнюдь не целомудренные) при взгляде на вас. Вона как грудь топорщит, как павлин...
Мы - люди. Мы хотим секса, слава, зрелищ, признания, денег, чести, красивых одежд, приятных запахов, чтобы нас хвалили и ласкали. Тот, кто этого не понимает, будет искренне не понимать и людскую подлость и странные поступки. А значит, будет испытывать трудности в том, чтобы полюбить людей. И никогда не сможет их полюбить по-настоящему. Потому что настоящих людей он и знать то не будет. Так, розовые слоники перед глазами, а не подлинная картина.
Христос полюбил мытаря, по сути - взяточника, если провести аналогию с великой отечественной, то полицая "из местных", работающего на фашистов. У Христа нет розовых очков "я люблю розовых слоников и котиков". Да, Христос полюбил вот таких... завистливых, наглых, вредных, горделивых. Полюбил и попросил измениться. А если точнее, сбросить с себя все лишнее - килограммы гордыни и вредных привычек, тонны дурных мыслей и багаж тяжелого исторического прошлого. В Рай входят как дети, еще не имеющие собственной истории.
Мы же, вроде как поющие Христу Осанна не готовы полюбить людей такими, какие они есть. И навешиваем очки и светофильтры, чтобы люди казались другими. И потому говорим "ах", как ученица института благородных девиц, когда слышим правду о людях. "Вы пошляк, сударь!" - "Ах, бросьте, сударя" (с).
Мы - противоречивые существа. Мы можем одной рукой кормить нищего, а языком убивать собрата по клиросному служению. Мы можем языком петь похвалу Богородице и нестерпимо жалить соседку по клиросу этим же языком.
36,6 начинается тогда, когда певчий поймет - мы все пациенты этой большой больницы, закрытой на галактический карантин. И тот факт, что на враче белый халат, и он тебя лечит, не означает, что он не заражен тем же вирусом. 36,6 знает, как пахнет пот и навоз, знает, какой запах у греха, и не романтизирует больницу.
36,6 начинается тогда, когда рождается сострадание к чужой боли вкупе с осторожностью. Не стоит лезть с поцелуем взасос к смертельно и очень заразному больному. Любить людей надо "исподтишка". Сидеть тихо, и помогать в мелких деталях. Не надо пытаться их учить и переделывать. Вместо тысячи слов подари рафаэлло, подари конфетку регентской дочке, подвези далеко живущего певчего на авто. Не лезь на аудиенцию к настоятелю в конце рабочего дня. Скажи теплый и искренний комплимент. Сорокоустик за усопшего закажи. Да и за живого собрата закажи. Стол после всенощной накрой, пирожок испеки. Пусть будет семейная атмосфера.
И чем ближе певчий к 36,6, тем меньше он похож на литературную икону, но тем больше к нему почему-то начинают тянуться люди. Вот если от "очень правильного и очень верующего" певчего часто скисает молоко в крынках, то к теплому и доброму хочется прижаться. Чуть ли не исповедаться. Ибо знаешь. Он не осудит тебя. Он видит тебя настоящего и принимает таким. И относится по-отечески. Даже если при этом у него красные волосы и нескромные ногти.
Не в этом ли был великий подвиг такого малочисленного, но столь славного лика святых - юродивых. Сделав себя сознательно эпатажными, странными, выпадающими из нормы, они представали пред Богом и людьми без всего этого дресс-кода и при этом достигли такой святости и сострадания к людям, которая и не снилась многим мудрецам. Просто они видели в себе актера, жаждущего играть приличную роль. И сбрасывали с себя маску, представая перед всеми тем, кто мы и есть - глиной и кучкой забавных мыслей.
И из такой простоты вырастали дивные цветы смирения...
36,6 там, где есть глубокое знание людей, трезвенная оценка себя и других, и в связи с этим сострадание к каждому и смиренное упование на милость Господа.
Певчий будет петь на небесном клиросе...