Научиться любить... Мда, как ни крути, но я полез в серьезную тему. В самую основу. В ядро христианства и суть бытия. Это и амбициозно и сложно. И интересно и читателям и мне самому. Хотя бы потому, что тема настолько избитая, что не сказать банальность просто не возможно. И как же автор извернется, чтобы это было и не пошло и не скучно, и лишено слащавой поучительности? Наверное, в статье о любви, чтобы всех удивить, я должен быть грубоват. Я должен говорить горькую правду. В том числе и о самом себе. Ибо я - не умею любить.
Честно говоря, раньше я думал иначе. Я был более оптимистичен. А что, я умею улыбаться! Я умею быть приветливым. И могу сказать неплохой комплимент и даже порадовать. Но более тщательное наблюдение за собой показало - моя душа пуста как барабан индейца. Метафора тем более забавна, что она и физиологически повторяет суть. Кожа, натянутая вокруг пустоты. Шума много, содержания - мало.
Меня легко и завести и из себя вывести. И обидеть тоже довольно легко. И отхожу я от обиды долго. И полжизни обиду могу помнить. Это ли не фиаско христианина? В какую инстанцию написать на себя заявление, если смотрясь в зеркало, я оскорбляю собственные чувства верующего? Как там с законом об оскорблении чувств? А ведь небесный суд тоже как бы слегка пугает своей неотвратимостью.
И чтобы не превращать статью в покаянную исповедь, я перейду к главному вопросу. Делать то что?
И снова грубость от не умеющего любить. Я искренне верю, что если некто поставит себе задачу научиться любить, он ее с треском и под веселый шум ликующей (злорадствующей!) толпы успешно провалит.
Толпа недоуменно затихает и начинает дружно скандировать "свят, свят" лишь после тяжелейшего и выглядящего абсолютно нереально лично для меня духовного пути, увенчанного актом праведного успения. Вот и гадаешь. Известна начальная точка А, в которой ты - "тот еще фрукт". Известна точка Б - конец твоей жизни, а точнее - начало новой. Вот что с тобой должно произойти на отрезке между А и Б, чтобы про тебя однозначно сказали "О да, он умел любить"!?
Формула то нам известна.
"Если нет тепла в сердце, то просто делай дела любви".
Вот вроде все так просто, а отчего тогда патроны в рожке заканчиваются? Отчего перестрелка по жизни с твоими оппонентами такая горячая, что нужна аж поддержка с воздуха и срочный подвоз новых боеприпасов?
Помню, в своем воображении я рисовал картину. Она называлась "Сын иного мира". На перепаханном снарядами поле прямо во время горячего боя на коленях стоит старик-схимник и молится, обратив обветренное сухое морщинистое лицо к хмурым небесам. По его щеке ползет одинокая слеза, а в руке зажат большой деревянный крестик с четками. Со всех сторон рвутся снаряды и бегут навстречу друг другу войска. А губы старика шепчут горячую молитву.
Меня подкупает в этом образе верность небу. Старик молится о неразумных детях этой планеты, в кровавой пелене воинской ярости заливающих воздух раскаленным свинцом. Эти пули свистят и вокруг старика. Но он не обращает на них внимания, как одинокое скорбное деревце стоя на коленях и горяча шепчет молитву, обратив лик к небу. Наконец шальная пула пронзила сердце молитвенника и он тихо валится набок, и от горячей алой крови из под старого тулупа тает снег и вся земля вокруг тела молитвенника покрывается распускающимися на глазах подснежниками.
Вот как стать таким?
Тебя обижают, а ты прощаешь. Вокруг свистят пули - а ты с плачем к небу. И не с просьбой о вразумлении врагов. А с горькими слезами о собственном исправлении. "Боже, милостив буди мне грешному". Или "прости нас всех, Господи". И чтобы эта молитва еще и реально изменила тебя и твое сердце.
Мне еще повезло. Живу во времена, когда правду о себе узнать очень легко. Полез в интернет, слегка там пообщался - спустя полчаса правда кишками наружу. И орлы клюют твои внутренности.
Хуже было бы, если ты, как французский философ эпохи просвещения - пишешь пасквили, внимая грому аплодисментов. Это как в волшебное зеркало смотреться - "я ль на свете всех милее". Ты, ты, расслабься.
Я скажу так, грубо и весомо. Найдет путь к любви тот, кто не просто в "самом деле хочет", но еще и обладает даром рассудительности и наблюдательности. Тот, кто может анализировать успехи и неудачи. Тот, кто может делать из каждой ситуации для себя маленький урок. А если совсем просто - надо начать интересоваться людьми. Хотя бы даже просто любопытствовать.
И начал бы я, пожалуй, с наблюдательности и умения чувствовать чужую боль. Можно ведь быть как рак в панцире. Живу, никого не чую, ничего не слышу и не вижу. Проживаю внутри себя какие-то такие лишь мне самому понятные эмоции. Эдакая бронированная машина ползет по жизни, особо и не замечая, что по пути кому-то причиняет боль. Умение чувствовать чужую боль - очень важный компонент будущей любви. Человек должен стать эдаким эмпатом, читателем чужих чувств.
Иной раз вот ссоришься с коллегой. И спустя минуту разговора человек превращается в формулу. Идею. Ты споришь уже не с ним, а с носителем какой-нибудь (зачастую глупой) идеи. Сам себе надумал, сам обиделся и сам споришь.
А ведь наблюдательный человек увидит, заглянет вглубь, просто посмотрит. Вот человек внутренне сжался, бедный. Он нас втайте боится. Боится наших обидных слов. Боится, что мы причиним боль ответом. И иногда даже оскорбляет нас, чтобы казаться более страшным. Это ли не повод проникнуться милосердным сочувствием. Нет, зачастую сам прешь как испуганный олень, почувствовавший спинным мозгом едкий запах хищника сзади.
Наверное, нам самим нужны страдания.
Тот, кого жизнь по башке грохнула всерьез, и кто сделал из такого "дружеского" подзатыльника верные выводы, очень быстро смекает, что плохо - это плохо. Что "тяжко на душе" - это когда навзрыд наедине с собой. Это когда прячешь слезы от коллег, но исповедь подушке иной раз самая искренняя. Такой уже будет помнить смысл фразы "врагу не пожелаешь". Таковой учится первому шагу любви - учится жалеть.
Кстати, по этой причине в интернете так много троллинга. В сети споришь не с человеком, а некой абстракцией. Говорящей математической формулой. Ты видишь лишь буквы на экране. Слезы за стеклом монитора тебе не видны. Как и не слышно участившиеся дыхание и нервно сжимающиеся пальцы. Как часто мы не допустили бы того, что говорим друг другу в сети, если бы видели лица тех, кто читает наши пассажи.
Я рекомендую всем певчим иногда бывать там, где "очень плохо". Сам я довольно регулярно езжу служить со священником литургию в места лишения свободы. Там быстро понимаешь, что такое плохо. В плюс и посещение домов инвалидов или домов малютки.
Я думаю, что это в самом деле сильный шаг вперед. Начать служить тем, кому плохо. Потому что беззащитные и униженные жизнью опаски у нас не вызывают и мы можем сделать им добро не ожидая в ответ кинжал между лопаток.
Наверное, следующим шагом было бы научиться размышлять и вообще видеть, что вокруг нас страданий не меньше. Иногда достаточно поглядеть, какими скорбными глазами престарелая мать смотрит на своего опустившегося сына. Или как учащается дыхание у матери на клиросе, когда она получает плохое известие из дома. Сын опять получил двойку. Опять прогулял. Просто понаблюдайте, как ее сердце рвется в бой, да-да, как в песне Гурченко "Молитва". Наверное, если запомнить, положить в копилку своей памяти этот момент, то этой коллеге уже не станешь в следующий раз делать больно. Ибо сердце заплачет.
Надеюсь, что заплачет.
У меня чаще не плачет. И тогда я понимаю - "Дмитрий, тебе снова пора побывать среди тех, кому плохо. Ты забыл вкус чужой боли". Иногда мне хватает даже ощутить отвратительный запах собственной горелой души после пережитого унижения, чтобы сказать "ага, так вот каков ты, северный олень", сиречь, боль душевная. Не унять, лекарством не заглушить. И верная ориентация на любовь неизбежно доведет тебя до первого шага. Жалости к людям.
Другое дело, если мы себе врем.
Нашли себе религиозную игрушку. Крутим ее, как кубик рубика. Жонглируем цитатами святых Отцов, передергивая рожок автомата. Ну, чтобы кучнее ложилось. А цель полюбить даже не стоит. Потому что истинно возжелавший первым делом начнет, по слову апостола Павла, срезать "крайнюю плоть сердца" - эдакий обмотавший сердце кожаный лоскут нечувствия, чтобы сердце заболело, закровоточило. Ведь срезавший крайнюю плоть сердца, он это не в уме делает. Он позволяет чужой боли войти в себя. Он ее ищет, смотрит по сторонам. И идет сам навстречу чужой боли, не скрываясь от нее. Потому что под жалостью мы начинаем транслировать вовне нечто, слегка смахивающее на любовь.
Начать можно даже с фото мокрых облезлых котиков, но выйти придется и к людям. И тогда навык видеть чужую боль даст нам возможность видеть эту боль и в подтянутом прилично выглядящем коллеге. Набитый опытный глаз сразу подскажет "эй, а коллеге, похоже, очень непросто на душе" и тогда сердце станет помягче.
У меня есть надежда, что Господь доделает за нас остальное. Пошлет благодать Святого Духа в ответ на наши попытки научиться жалеть. Ведь Господи, мне страшно. Ибо я еще и не приступил к главному уроку своей жизни - я не начал учиться любить. Пожалуйста, помоги мне освоить эту главную премудрость моей жизни. Ведь без любви с Тобою мне не быть...
И зачем тогда жить?
Певчий будет петь на небесном клиросе...